Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ] - Николай Александрович Баранов

отрядом.

К полудню следующего дня татары сократили расстояние между собой и русичами до четырех верст — сказалось преимущество в заводных лошадях. Да еще Ратислав пытался запутать след. Степная дорога здесь у излучины Дона была широка. Вернее, здесь сливалось несколько дорог и шли они одна возле другой в версте-двух. Дороги раздваивались, ветвились. Некоторые сворачивали в сторону. Вот на такие ответвления русичи и сворачивали. Не вышло. Преследователи оказались поднаторевшими в таких играх и на уловки Ратьши не поддавались. Только коней притомили, да дали приблизиться к себе татарам. Теперь их догоняли не по следу — навзрячь.

К вечеру русский отряд прекратил петлять и понесся по прямой на закат, куда вела основная дорога. Большую часть ночи гнали коней, стараясь оторваться подальше, благо, погода стояла ясная, а ночь была лунная. Но татары тоже встали на ночлег только под утро, видно, когда уж начали валиться изседел. Увидев у окоема загоревшиеся огоньки костров, ставших на привал преследователей, остановил своих людей и Ратислав. Расседлали лошадей. Развели костры, сварили и быстро, обжигаясь, выхлебали кулеш. Напились студеной воды из родника, бьющего на дне заболоченной балки. Потом попадали на потники и провалились в сон. Двое дозорных, сменяясь каждый час, караулили татар со стороны их стана. Три пары стерегли подступы к лагерю еще с трех сторон на расстоянии трех верст — мало ли что могут придумать татары. Их много, часть может попробовать по-тихому обойти и вырезать спящих русичей.

Ратьша поднял людей, едва солнце показалось над дальней грядой холмов. Татары, судя по тому, что дозорные сигналов не подавали, пока оставались на месте. Воины раздули, тлеющие под пеплом, угли. Разогрели вчерашний кулеш. Поели. Татары пока не двигались — тоже не железные, видать. Не торопясь, оседлали лошадей. Кряхтя — одеревеневшие от вчерашней скачки ноги болели и плохо гнулись, — забрались в седла. Тронулись рысью. Вскоре, после начала движения, один из дозорных, карауливший татар, выскочил на холм верстах в двух позади отряда, и замахал, снятой с головы, половецкой шапкой — татары возобновили погоню. Русичи снова пустили коней вскачь. А Ратислав опять поотстал: за татарами надо присматривать самому: кто знает, что они могут придумать — волки, видать, те еще.

Еще один день непрерывной, изматывающей скачки. Выжимающий слезу ветер, хлещущие по ногам метелки ковыля, бьющее по ягодицам, жесткое седло. Ноги можно было размять только во время переседловки, когда пересаживались на заводных лошадей. На ходу грызли сушеное мясо и окаменевшие лепешки — запас, прихваченный в Онузле. На нормальных привалах эти лепешки держали над парящим котлом с варевом, после чего те, становились податливыми, для зубов. Теперь, где эти котлы? При переседловке видно, как пот тонкой прозрачной струйкой стекает с брюха лошади. Потники набрякли влагой — хоть выжимай. Сапоги и штаны отволгли, кожа нестерпимо зудела. Коней поили из попадающихся на пути степных, не успевших пересохнуть за лето, речушек и болотцев, зеленеющих ряской в глубоких балках. Поили понемногу, чтобы не остудить лошадей и сразу возобновляли скачку.

В этот раз татары встали на ночевку раньше, как только окончательно стемнело. Ратислав увел отряд еще версты на три вперед до небольшой речки и тоже приказал спешиться и готовить ужин. Снова дозоры всю ночь сторожили покой отряда русичей. Чуть свет — завтрак вчерашним кулешом. Потом по-быстрому ополоснулись в речке, смывая с тела едучий лошадиный пот и в седла. Татары, видно, тоже следили, за уходящими от погони. Потому как почти сразу пустились вдогон.

В этот день стало окончательно ясно, что от преследователей не уйти. Притомившиеся лошади шли заметно медленнее, и расстояние между русскими и татарами неумолимо сокращалось. К полудню их разделяло не боле двух верст. Сегодня, наверное, до отряда еще не доберутся, прикинул Ратислав, а вот завтра… Да если бы и не завтра, а через день, или два? Что толку? Идти к рязанским землям нельзя: татары сразу поймут, кто захватил богдийца. Оно, конечно, монголы и так собираются войной на Рязань, но и давать лишний повод им для того нельзя: кто знает, как там дальше сложится? Переговоры, еще чего. Может, удастся замириться, кто знает? Так что идти на север невозможно. А за два дня проскакали не меньше двухсот верст на закат. Давно пора поворачивать.

Сейчас отряд шел плотно. Задний дозор не нужен — татары видны, как на ладони, впрочем, как и русичи татарам. Передовые и боковые дозоры на своих местах — в паре верст впереди и по бокам. Ратьша, скачущий в хвосте отряда, ожег плетью коня, тот взвизгнул и ускорил бег. Обогнув несущихся всадников справа, боярин догнал Могуту, идущего в голове отряда. Поравнялся с ним стремя в стремя, наклонился в его сторону и крикнул, чтобы тот услышал его за грохотом копыт:

— Что будем делать!?

Ближник помолчал какое-то время. Потом крикнул в ответ:

— Поворачивать к своим нельзя! Уходить дальше на закат — догонят! И скоро!

Ратислав кивнул, соглашаясь.

— Надо делать уловку с ухороном! — еще подумав, предложил Могута. — Деваться некуда!

Ратислав и сам хотел это предложить. Задумка опасная, не всегда удающаяся, но другого выхода просто не было. Заключалась уловка в следующем. Встретив по пути бегства местечко, где можно было схорониться от глаз преследователей — рощицу, заросли тальника, глубокую заросшую балку, или еще чего-то эдакое, малая часть преследуемого отряда незаметно от врагов и, стараясь не оставлять следов, отделяется от своих, прячется и пережидает, когда погоня уйдет дальше. А потом выбирается и быстро, пока не хватились, уходит, куда им надо. Основная опасность — преследователи могут засечь отколовшуюся часть. По следам, или еще как. Если такое случалось, уйти из схоронившихся, обычно, не успевал никто.

— Согласен! — мотнул головой Ратислав. — Останусь я со своим десятком и богдийцем! Всех заводных лошадей возьмешь с собой — пригодятся, да и не так заметна убыль в отряде будет! А ты с остальными попробуй взять севернее. Там рощи и болотца! Может, сумеете оторваться!

— Понял! — отозвался ближник. — Собирай людей! Объясни, что делать! Готовьтесь! Но лучше, мыслю, дождаться сумерек!

Боярин кивнул, соглашаясь, и придержал коня, приотставая, высматривая нужных людей среди скачущих. Пока собрал всех в кучу, пока объяснил, начало смеркаться — осень, темнеет рано. Могута, так и идущий в голове отряда, к этому времени прибавил ходу, безжалостно погоняя и так полузагнанных коней. Надо было оторваться от преследователей, как можно дальше: Ратьше и его людям нужно время, чтобы укрыться и замести за собой следы. Да и разделяться на глазах у татар нельзя, пусть и